Фамилия Бородкиных – из шахтёрских, её представители были среди тех, кто выдавал на-гора первую руду “Золотушки”. Прослышав про богатый рудник, братья Бородкины с семьями прибыли на Алтай с Рязанщины.
В первые послевоенные годы поставили в нарождающемся посёлке четыре дома – и проторили от них тропку к шахтёрскому копру. Один из этих братьев, Владимир Иванович Бородкин, приходится нашему сегодняшнему герою отцом. Инвалид Великой Отечественной, он работал в энергоцехе ЗРУ электриком. От отца перенял Александр интерес к специальности и верность одному предприятию, Золотушинскому рудоуправлению (позже преобразованному в Алтайский ГОК). Уходя в армию, парень владел уже двумя специальностями: шофёр и электромонтёр-ремонтник.
Ориентиры детства
– Жили мы, – вспоминает Александр Владимирович, – на улице Маяковского. В Южном парке по вечерам играл духовой оркестр, танцевали пары. А мы, ребятня, за ними наблюдали. К одной из сторон парка примыкал стадион. Вот уж где разгорались футбольные баталии! С друзьями не пропускали ни одного матча взрослых парней. Устроившись на небольших трибунах, громкими криками подбадривали игроков и ждали, когда мяч “промажет”. Тогда бросались за ним, ловили, даже дрались за него, и с удовольствием подавали на поле.
В командах играли многие ЗРУшники, шахтёры – Виталий Баталов, Владимир Слепых, Борис Понеделко. В глазах мальчишек они представали почти героями, хотелось быть на них похожими.
– Мы с ребятами, – улыбается ветеран, – создали свои команды, северян и стройгазовцев, между собой бились. Тренеров у нас не было: кто из ребят старше, тот тренер и капитан одновременно. Неподалёку находилась школа имени М. Горького, её я и окончил. Отношусь к чистым горьковчанам – все десять лет учёбы в одних, любимых стенах. Директор И.П. Орлов привлёк меня в школьный оркестр, а обучал нас игре на инструментах “духовик” из ДК им. Н. Остров-ского В.В. Некрасов. Мне нравился малый барабан, быстро овладел игрой на нём. На вечерах оркестранты исполняли современные мелодии, под которые старшеклассники танцевали.
Будучи школьником, Александр мечтал стать конструктором, но сразу после окончания десятилетки пришёл в энергоцех рудника. Учился мотать электрокатушки, ремонтировать трансформаторы у наставника Филиппа Никифоровича Зырянова.
Мелодия любимой работы
В 1974-м Александр устроился на Золотушинский рудник подземным рудоспусчиком.
– Мы грузили скипы, от чего грохоту – ой-ёй! Меж собой называли друг друга дозаторщиками: выдавали “дозы” руды, – раскрывает суть работы наш собеседник. – Отдозировали скип, и пять тонн руды поступает на-гора. Все действия выполнялись переключением рычагов и делать, вроде, нечего. Но когда груз, бывало, просыплется мимо лотка, приходилось браться за лопату, загружать вручную. “Накачаю” руды полные бункеры и, пока напарник выдаёт её на-гора, тренируюсь сваривать металл. Так, самоучкой, освоил специальность сварщика и почувствовал, что влюбился в это дело – работать с металлом.
Начальник подъёма В.Я. Бекетов, видя, как увлечённо работник орудует сварочным аппаратом, предложил ему перейти в ремонтную бригаду, где А.В. Бородкина консультировал опытный мастер А.Х. Калюжный. Работы сварщикам на руднике – хоть отбавляй. Повсюду оборудование из металла, в ходе эксплуатации оно изнашивается, только успевай латать!
– Взять, например, копры шахты Вспомогательной, Капитальной и Ново-Золотушки, – продолжает рассказ Александр Владимирович, – все три наши, в плане ремонтов. Та же “течка” – направляющая, по которой добытое “течёт” в приёмный бункер обогатительной фабрики. Руда на направляющую с высоты ссыпается, а чтобы эта руда зимой не смерзалась, туда подведён пар. От таких условий металл стирается и ржавеет, смотришь, уже вновь требуются там сварочные работы. Причём срочно! Ведь подъём – сердце предприятия. Так говаривал нам, молодым, истинный шахтёр Бекетов: “Остановится подъём, остановится вся шахта”. Поэтому копёр со всеми его сложными механизмами находился постоянно в поле зрения ремонтной бригады. До сих пор каждую ступеньку на нём помню: сколько по ним пришлось побегать вверх-вниз! Сварочные работы тут проводили в любую погоду, хоть в мороз, хоть в жару. Когда сильный ветер, а ты сидишь на самой макушке, даже чувствуешь, как стальную махину покачивает. Но не страшно – привыкаешь. Зато какой вид сверху открывается, весь Горняк как на ладошке! Окрестные поля, сопки, лесополосы, сёла: посмотришь на эти просторы – залюбуешься. К праздникам Первомая и 7 Ноября на макушке копра крепили красный флаг. Там же был установлен зеркальный прожектор, свет которого по ночам освещал всю промплощадку. В праздничные дни, помню, когда шахта отдыхала, подъёмовцы работали. И чем длиннее выходные у наших товарищей-шахтёров, тем больше работы у нас, ремонтников. Но это не досадно, что вы! Работе был рад. В сварке, знаете, своя прелесть и музыка. Вот “дуга”, она издаёт разные звуки и свист, в зависимости от силы тока. По этим звукам научился определять, как шов на металл ложится.
Бригада “Ух!”
Музыкальное ухо сварщика Бородкина улавливало мелодии металла, который был подвластен его “дуге”, глаз радовали виды родных мест и просторов с верхушки копра, душа пела от любви к своему делу. А ещё всегда чувствовалась шахтёр-ская взаимовыручка, поддержка товарищей по работе – таких как А.Н. Богатырёв, А.М. Орехов, А.А. Захаров, Н.Н. Чащевой, Д.Д. Киндер, И.А. Леготин, Б.М. Аманзаде, А.П. Кустов, В.П. Глаголев, С.П. Бабешко.
Эти имена собеседник называет с благодарно-стью за общий сплочённый труд. С 1984-го А.В. Бородкин возглавлял бригаду крепильщиков, которые выполняли все самые сложные ремонтные работы на подъёме и в шахтном стволе. Все члены этой “бригады “Ух!”, как шутя называет её ветеран, были высококвалифицированными сварщиками, слесарями, резчиками по металлу. Им, элитным ремонтникам, доверялось проводить осмотры ствола и устранять все возникшие неполадки. А в стволе-то тоже не сахар: сырость, обледенение, сквозняки.
– Да, – вздыхает Александр Владимирович, возвращаясь из воспоминаний в день сегодняшний, – из моих коллег кто уже умер, а кто в большие города перебрался. Есть и те, кто уехали в Германию. Перезваниваюсь с ними частенько. Так вот, они говорят, что в Германии не разрешается более десяти лет работать под землёй. Среди наших же шахтёров есть и такие, кто даже по три десятка стажа “подземки” наработали: немцы, услышав, за голову хватаются!
Наш герой посвятил подземной работе двадцать лет. Давненько он уже на заслуженном отдыхе, но к спокойной жизни никак привыкнуть не может. Порой просыпается среди ночи: спросонья вдруг покажется, что вновь надо спешить по аварийному вызову. Или, наоборот, вскакивает от нависшей над Горняком тишины – прошли те годы, когда скипы шуршали-грохотали, и шахтёрские сердца радовались этому шуму. Алтайский ГОК, когда-то градообразующее для Горняка предприятие, ушёл в небытие.
– Признаюсь, никогда меня не страшили опасности шахты, боялся лишь того, что здоровье подкачает и доктора выведут с “подземки”, – говорит ветеран. – Но и предположить не мог, что в 1990-е пресловутая перестройка просто сбросит всё сделанное нами в отвалы…
Источник: газета “К новым рубежам”
